Проклятие Ведьмака - Страница 55

Могилы твоего отца, Джека, Элли и Мэри на холме Палача.

Мать найдешь в хлеву.

Сердце у меня едва не разорвалось, и я выбежал во двор. Остановился около сарая, внимательно прислушался. Все было тихо. Не чувствовалось даже дуновения ветерка. Сильно нервничая, не зная, чего ожидать, я шагнул во мрак. Может, тут тоже могила? Мамина могила?

Сквозь дыру в крыше внутрь проникал лунный луч, и в его свете я разглядел мамину голову. Она смотрела прямо на меня. Кроме лица, я ничего не увидел в потемках, но по тому, как низко над полом оно было, решил, что мама стоит на коленях.

Почему она здесь? И почему у нее такой несчастный вид? Она не рада мне?

Мама вдруг вскрикнула, как от сильной боли.

– Не смотри на меня, Том! Не смотри на меня! Отвернись! – закричала она с мукой в голосе.

Я отвернулся. Мама поднялась, и уголком глаза я разглядел такое, что внутри у меня все заледенело. Начиная от шеи и дальше вниз, мама изменилась. Я увидел крылья и чешую. Сверкнули острые когти – это она взлетела в воздух, врезалась в крышу сарая и промчалась сквозь нее, проломив дыру. Прикрывая лицо от падающих кусков дерева и обломков, я увидел на фоне диска полной луны черный силуэт, устремившийся прочь от развороченной крыши.

– Нет! Нет! – закричал я. – Это неправда! Этого нет на самом деле!

Мне ответил голос внутри головы, и я сразу узнал утробное шипение Лиха.

– Луна открывает истинную природу вещей, парень. Тебе это уже известно. Все, что ты видишь, правда, хотя только еще должно произойти. Всему свое время.

Кто-то тряс меня за плечо, и я проснулся в холодном поту. Надо мной склонился Ведьмак.

– Просыпайся, парень! Просыпайся! Это всего лишь кошмар. Лихо пытается проникнуть в твои мысли, высосать из нас силы.

Я кивнул, но не стал рассказывать Ведьмаку, что видел во сне. Слишком больно было об этом говорить. Я поднял взгляд. Дождь все еще шел, однако по небу бежали рваные облака и кое-где между ними проглядывали звезды. Было все еще темно, но уже ощущалось приближение рассвета.

– Мы проспали всю ночь?

– Да, – помявшись, ответил Ведьмак, – хотя в мои планы это не входило.

Он поднялся на негнущихся ногах.

– Давай лучше двигаться, пока есть еще возможность. – В его голосе прозвучала тревога. – Слышишь их?

Я прислушался, и в конце концов сквозь шум дождя и ветра до меня донесся далекий собачий лай.

– Да, они не очень далеко позади, – сказал Ведьмак. – Единственная надежда – сделать так, чтобы они потеряли наш след. Нужна проточная вода, но достаточно мелкая, чтобы мы могли идти по ней. Конечно, через какое-то время мы будем вынуждены выбраться на сушу, но собакам придется побегать туда-обратно по берегу, прежде чем они снова найдут наш след. А если поблизости окажется еще один ручей, это даже лучше.

Мы перебрались через вторую стену и продолжили спуск по крутому склону, оскальзываясь на мокрой траве. Внизу на фоне неба неясным силуэтом вырисовывалась пастушья хижина, а рядом – склоненное ветрами терновое дерево, словно вцепившееся голыми ветвями в карниз. Некоторое время мы продолжали спускаться к хижине, но потом внезапно остановились.

Чуть ниже и слева находился небольшой деревянный загон. Света хватало, чтобы разглядеть в нем небольшое стадо овец, штук около двадцати. И все они были мертвы.

– Мне это совсем не нравится, парень.

Мне тоже не нравилось. Но потом до меня дошло, что Ведьмак имел в виду не мертвых овец. Он смотрел на хижину позади загона.

– Скорее всего, мы уже опоздали, – почти прошептал он. – Однако наш долг пойти и посмотреть…

Крепко сжимая в руке посох, он направился к хижине, и я за ним. Проходя мимо загона, я бросил взгляд на ближайшую мертвую овцу. Белая шерсть была измарана кровью. Если это работа Лиха, он подкормился хорошо. Насколько сильнее он стал?

Передняя дверь была широко распахнута, поэтому мы без церемоний вошли внутрь, Ведьмак впереди. Едва перешагнув через порог, он остановился и с шумом втянул воздух. Где-то в глубине комнаты горела свеча, и в ее трепещущем свете я увидел то, что сначала принял за тень пастуха. Однако вообще-то таких густых теней не бывает. Он стоял спиной к стене, вскинув посох над головой, как будто угрожая нам. Мне понадобилось некоторое время, чтобы осознать, что именно я вижу, но когда это произошло, колени у меня задрожали, а сердце затрепетало.

На лице пастуха навек застыла ярость пополам с ужасом. Зубы были видны, но некоторые сломаны, а рот в крови. Прежде я сказал, что он стоял, но это было не совсем так. Его расплющило по стене, размазало по камням.

Тут, безусловно, поработал Лихо.

Ведьмак сделал еще шаг в комнату. И следующий. Я шел сразу ним и вскоре уже мог разглядеть весь тот кошмар, который творился внутри. В углу стояла детская кроватка, но она была разбита о стену, и среди обломков валялись одеяльца и маленькая простынка в пятнах крови. И никаких признаков ребенка. Мой наставник осторожно поднял одеяльце. То, что он увидел, явно огорчило его. Он сделал мне жест не смотреть и со вздохом положил одеяльце на место.

Тут я заметил мать младенца – она лежала на полу, отчасти скрытая креслом-качалкой. Хорошо, что я не мог видеть ее лица. В правой руке она сжимала вязальную спицу, клубок пряжи закатился в камин и остался лежать рядом с подернутыми пеплом углями.

Дверь на кухню была открыта, мое сердце вдруг сдавил страх. Там что-то пряталось, точно. Только я об этом подумал, как в комнате заметно похолодало. Лихо все еще был здесь, я чувствовал это всем своим существом. В ужасе я едва не выбежал из хижины, однако Ведьмак замер на месте, и не мог же я бросить его…