Проклятие Ведьмака - Страница 9

К оглавлению

9

Наконец Ведьмак снова вздохнул и заговорил:

– Пошли, парень. Поужинаем сегодня пораньше.


Ели мы в молчании. Ведьмак – тот больше ковырялся в своей тарелке, чем ел. То ли из-за плохих новостей о брате, то ли недавняя болезнь лишила его аппетита… Обычно он за время трапезы произносил хоть несколько слов, даже если просто спрашивал, как мне нравится еда. Это превратилось почти в ритуал, потому что следовало непременно похвалить домашнего домового Ведьмака, который готовил нам еду, иначе тот мог надуться. Похвалить ужин было очень важно – если не хочешь, чтобы свиная грудинка утром оказалась подгоревшей.

– Тушеное мясо приготовлено очень хорошо, – в конце концов сказал я. – Уж и не припомню, когда в последний раз ел такую вкуснятину.

По большей части домовой оставался невидимым, но иногда принимал облик большого рыжего кота. Если удавалось угодить ему, он под кухонным столом терся о мои ноги. На этот раз не было даже еле слышного мурлыканья. Либо моя похвала прозвучала не слишком убедительно, либо плохие новости заставили домового затаиться.

Внезапно Ведьмак отодвинул тарелку и поскреб в бороде.

– Мы идем в Пристаун, – объявил он. – Отправляемся завтра утром.

Пристаун? Я не верил своим ушам. Ведьмак шарахался от этого города, как от чумы, и однажды сказал мне, что ноги его там не будет. Причину этого он не объяснял, а я не спрашивал, потому что всегда чувствовал, когда он не хочет говорить о чем-то. Но как-то раз мы оказались в двух шагах от побережья, и нам потребовалось пересечь реку Рибл. Вот тогда-то неприязнь Ведьмака к этому городу и стала реальной помехой. Вместо того чтобы перейти на тот берег по мосту в Пристауне, мы тащились много миль до следующего.

– Зачем? – спросил я чуть ли не шепотом, опасаясь разозлить его своими вопросами. – Мне казалось, мы пойдем в Хоршоу, на похороны.

– Мы и пойдем на похороны, парень. – Голос Ведьмака был спокоен и полон терпения. – Верно, мой слабоумный брат работал в Хоршоу, но он был священником, а когда в Графстве умирает священник, его тело доставляют в Пристаун, отслуживают в большом кафедральном соборе заупокойную службу и только потом предают земле. Вот мы и пойдем туда, чтобы отдать ему последнюю дань уважения. Однако это не единственная причина. В этом городишке у меня есть одно незаконченное дело. Возьми свою записную книжку, парень. Открой чистую страницу и напиши заглавие…

Я еще не доел тушеное мясо, но послушно сделал, что он велел. Когда он сказал «незаконченное дело», я понял, что речь идет о нашей работе – работе ведьмака. Поэтому я вытащил из кармана бутылочку чернил и поставил на стол рядом со своей тарелкой.

Внезапно в голове у меня что-то щелкнуло.

– Вы имеете в виду потрошителя, которого я «связал»? Думаете, он сбежал? У нас просто не было времени копать яму глубиной девять футов. По-вашему, он теперь в Пристауне?

– Нет, парень, ты все сделал отлично. Речь идет кое о чем похуже домового. Этот город проклят! Проклят монстром, с которым я в последний раз сталкивался двадцать лет назад. Тогда ему удалось добраться до меня, и я почти полгода провалялся в постели. Чуть не умер, по правде говоря. С тех пор я не бывал в этом городе, но раз уж мы все равно там окажемся, почему бы не завершить то незаконченное дело? Нет, город проклят не просто каким-то там жалким потрошителем, а древним злым духом, которого по заслугам прозвали Лихо. Он единственный из своего рода, кому удалось уцелеть, и с каждым днем становится все сильнее. С этим надо что-то делать, больше я откладывать не могу.

В верхней части новой страницы я написал «Лихо», но, к моему разочарованию, Ведьмак внезапно покачал головой и широко зевнул.

– Ладно, отложим до утра, парень. Заканчивай-ка лучше свой ужин, а потом сразу в постель. Завтра мы выйдем рано.

ГЛАВА 3
Лихо

Мы вышли вскоре после рассвета; я, как обычно, нес тяжелый мешок Ведьмака. Однако уже через час пути мне стало ясно, что наше путешествие займет не меньше двух дней. Обычно Ведьмак мерил дороги огромными шагами, так что мне с трудом удавалось поспевать за ним, но сейчас он был все еще слаб, быстро начинал задыхаться и останавливаться, чтобы отдохнуть.

Стоял приятный солнечный день, в воздухе лишь слегка ощущалась осенняя прохлада. В голубом небе не было ни облачка, пели птицы, но все это не трогало меня. Я не мог перестать думать о Лихе.

Меня беспокоил тот факт, что Ведьмак едва не погиб, когда попытался связать его. А с тех пор он постарел, и если в самое ближайшее время не окрепнет после болезни, то как может надеяться справиться с чудовищем?

Поэтому в разгаре дня, когда мы остановились надолго, я решил расспросить его об этом ужасном духе. Я не смог заговорить сразу, потому что, к моему удивлению, едва мы уселись на ствол упавшего дерева, он достал из своего мешка каравай, большой ломать ветчины и отрезал нам приличные порции того и другого. Обычно, когда предстояла работа, мы ограничивались жалкими крошками сыра, потому что перед тем, как встретиться с тьмой, следует поститься.

Тем не менее я не жаловался, поскольку, как обычно, был голоден. Я решил, что после похорон у нас еще будет время попоститься, а сейчас Ведьмаку требовалась еда, чтобы набраться сил.

Наконец я покончил с едой, перевел дыхание, достал записную книжку и спросил Ведьмака о Лихе. К моему удивлению, он велел мне отложить книжку.

– Запишешь все позднее, на обратном пути, – заявил он. – Кроме того, я и сам о Лихе знаю не так уж много. Какой смысл сейчас писать что-то, если потом, возможно, придется исправлять?

9