Проклятие Ведьмака - Страница 20

– Потому что священников учат неправильно, – ответил я. – И потому что мы с моим хозяином седьмые сыновья седьмых сыновей.

Священник по ту сторону решетки издал странный звук. Вначале я подумал, что он задыхается, но потом понял, что это смех. Он смеялся надо мной!

Я решил, что это очень грубо. Мой папа всегда говорил, что нужно уважать чужое мнение, даже если оно кажется глупым.

– Это просто суеверие, Томас, – сказал наконец отец Кэрнс. – Быть седьмым сыном седьмого сына ничего не значит. Всего лишь сказки невежественных старух. Истинная причина могущества Джона Грегори настолько ужасна, что я даже подумать о ней не могу без содрогания. Видишь ли, Джон Грегори заключил договор с преисподней. Он продал душу дьяволу.

Я просто ушам своим не поверил. Открыл рот, но не сумел произнести ни звука и лишь покачал головой.

– Это правда, Томас. Вся его сила от дьявола. А то, что ты и другие жители Графства называют домовыми, это просто дьяволы меньшего разряда, и они поддаются вашему воздействию, потому что так велит им их хозяин. С точки зрения дьявола, оно того стоит, потому что за это он когда-нибудь получит душу Джона Грегори. Для Бога же любая душа бесценна, любая душа чиста и прекрасна, и дьявол пойдет на все, чтобы запятнать ее грехом и затащить в вечное пламя адское.

– А как насчет меня? – Я снова начал сердиться. – Я свою душу не продавал, но отца Грегори спас.

– Все очень просто, Томас. Ты – слуга ведьмака, как вы их называете, а он, в свою очередь, слуга дьявола. Пока ты служишь ведьмаку, зло дает тебе свою силу взаймы. Но, конечно, если ты завершишь обучение этому мерзкому ремеслу и сам начнешь практиковать его, тогда настанет твоя очередь. Тебе тоже придется отречься от своей души. Джон Грегори пока не рассказывал тебе об этом, потому что ты слишком молод, но рано или поздно непременно сделает это. И когда этот день настанет, ты не слишком удивишься, потому что вспомнишь мои теперешние слова. Джон Грегори сделал в своей жизни много серьезных ошибок и оставил благодать далеко-далеко позади. Ты знаешь, что он был священником?

– Знаю, – кивнул я.

– А ты знаешь, как произошло, что прямо перед посвящением в духовный сан он отказалсяот своего призвания? Тебе известно о его позоре?

Я не отвечал, понимая, что отец Кэрнс сейчас все расскажет.

– Некоторые богословы утверждают, что женщины лишены души. Споры на эту тему продолжаются, но в одном не сомневается никто – священник не должен жениться, потому что это будет отвлекать его от служения Господу. Джон Грегори впал в двойной грех: позволил себе не просто увлечься женщиной, но женщиной, обрученной с одним из своих братьев. Семья распалась. Брат восстал против брата из-за женщины по имени Эмили Берне.

Мне все больше и больше не нравился отец Кэрнс. Я знал: скажи он моей маме, что женщины лишены души, она бы за словом в карман не полезла – раскритиковала бы священника в пух и прах. Однако мне было любопытно послушать о Ведьмаке. До этого я знал лишь о Мэг, а теперь выясняется, что даже еще раньше он увлекся этой Эмили Берне. Я был поражен и жаждал услышать подробности.

– Мистер Грегори женился на Эмили Берне? – выпалил я.

– Нет – в глазах Господа, – ответил священник. – Как и наша семья, родом Эмили из Блэкрода и до сих пор в одиночестве живет там. Некоторые говорят, что они поссорились, но, как бы то ни было, Джон Грегори в конце концов встретил далеко на севере Графства другую женщину и привел с собой на юг. Ее звали Марджери Скелтон, она известная ведьма. Местные знали ее как Мэг, и со временем о ней пошла дурная слава по всему торфянику Анг-лезарки, а также городам и деревням на юге Графства.

Я молчал. Отец Кэрнс, надо полагать, решил, что я не знаю, что сказать, от потрясения. Так оно, в общем-то, и было, если иметь в виду все им сказанное, однако чтение дневника Ведьмака в какой-то степени подготовило меня к худшему.

Отец Кэрнс презрительно фыркнул и закашлялся.

– Ты знаешь, кого из своих шестерых братьев обидел Джон Грегори?

– Догадываюсь, – ответил я. – Отца Грегори.

– В таких набожных семьях, как Грегори, существует традиция, что один из сыновей посвящает себя Богу. Когда Джон отказался от своего призвания, его место занял другой брат и тоже начал обучаться на священника. Да, Томас, это был отец Грегори, которого мы похоронили сегодня. Он потерял и свою нареченную, и брата. Что еще ему оставалось, кроме как обратиться к Богу?

Когда я только вошел в церковь, она была почти пуста, но во время нашего разговора шум за пределами исповедальни усилился. То и дело раздавались шаги, все громче звучали голоса. Теперь вдруг запел хор. Наверно, сейчас было уже гораздо больше семи, и солнце село. Я решил извиниться и уйти, но едва открыл рот, как, судя по звукам, отец Кэрнс встал.

– Пойдем со мной, Томас, – сказал он. – Я хочу тебе кое-что показать.

Я услышал, как он открыл дверь и вышел в церковь, и последовал за ним.

Он поманил меня к алтарю, где на ступенях тремя ровными рядами по десять человек выстроился хор мальчиков. Все были в черных сутанах и белых стихарях.

Отец Кэрнс остановился и положил мне на плечо забинтованную руку.

– Вслушайся в их пение, Томас. Ну чем не ангелы?

Я не знал, что ответить, потому что никогда не слышал, как поют ангелы, но у этих мальчиков определенно получалось лучше, чем у папы, который всегда к концу дойки затягивал песню. От его голоса молоко могло скиснуть.

– Ты мог бы петь в таком хоре, Томас, но теперь уже слишком поздно. Голос у тебя начал ломаться, и ты свой шанс упустил.